Однополые браки: все ЗА и ПРОТИВ



Дети живущих в "чулане"

"Зачем гомосексуалам дети?" - этот вопрос давно мучает общественность в России и во всем мире, и буря праведного гнева обрушивается на головы тех, кто смеет говорить об усыновлении и, тем более, его требовать. Под давлением страхов, домыслов и стереотипов уже давно сформировалась жесткая консервативная позиция в духе плакатного лозунга, рассчитанного если не на крупную демонстрацию, то, по крайней мере, на пикет - "детей гомосексуалам не давать!". Лозунг тем и хорош, что никому ничего не объясняет, не спрашивает личного отношения, не ищет компромиссов. А между делом никто не замечает (или не хочет замечать) того, что дети у некоторых из нас уже есть. И живут они с нами.

Официально не существуем

Мы с подругой стали жить вместе полтора года назад, когда ее дочке от первого брака было три с половиной года. С тех пор мы маленькая дружная семья. Однополая семья, которая в нашем государстве не признается ни социально, ни юридически. Никак. То есть официально мы не существуем. Но от этого нас не становится меньше. И наша семья не единственная, в которой растет ребенок от предыдущего брака.

К великому разочарованию яростных защитников традиционных семьи и брака, однополые семьи не отвечают их консервативным стереотипам: мы ведем себя осторожно, а не разгуливаем по улицам с транспарантами и радужными флагами, совершая при этом аморальные действия против собственных детей и калеча их ранимую психику. Мы осторожничаем, но не трусим. Мы скрываемся, но не пытаемся переделать себя. И да, иногда мы слишком долго сидим в "чулане" и медлим с выходом, потому что боимся за наших детей. Ведь консерваторы и церковники натравливают общество не только на нас, "нетрадиционных" родителей, но и на тех, кто нам безумно дорог.

Эта искусственно созданная атмосфера позора быть гомосексуалом, его родственником или другом гонит нас в "чулан", в "подполье", где скрываются многие из нас. Уже сейчас мы с подругой чувствуем, как этот "чулан" начинает затягивать и нашу пятилетнюю дочь. Вряд ли она станет ненавидеть нас за то, что мы не такие, как другие родители, но ей придется молчать о нас, а значит – повзрослеть гораздо раньше, раньше научиться лицемерить и быть осторожной. И все это лишь для того, чтобы защитить свою маленькую однополую семью, которая официально не существует.

Откуда что берется

Мы каждый день готовимся к круговой обороне. Недостаток информации о гомосексуальных семьях и упорное нежелание собирать и изучать эту информацию порождают общественные стереотипы, с которыми тяжело бороться, особенно если ты официально не существуешь. Сын за отца не отвечает? Как бы не так. Негативное отношение к геям и лесбиянкам переносится и на их детей и провоцирует агрессию. Мы не можем предугадать, откуда она появится и какой будет. Но мы знаем, что она непременно ударит. И, в первую очередь, по самому беззащитному существу в мире – по ребенку. И поэтому мы всегда наготове.

Вот и получается, что в России дети заключенных – тоже зэки, дети живущих в "чулане" - тоже изгои. И вовсе не из-за своих собственных симпатий и предпочтений. Такова политика, навязываемая обществу самыми крупными и влиятельными институтами нашей страны - государством и церковью - в течение нескольких поколений. Наших родителей воспитывали на том, что нет ничего важнее и правильней общественного мнения. Так же воспитывали и нас с подругой. И до сих пор пытаются воспитывать. Моя бабушка говорит: "Как вы собираетесь дальше жить? Только послушайте, какие о вас гадости говорят по телевизору!" Я отвечаю: "А ты телевизор смотри больше. Ты же все сама знаешь". Она вздыхает: "Я-то знаю. А люди?"

Но ведь и большинство может ошибаться. И зачастую ошибается.

Раз ступенька, два ступенька

65 километр от Москвы в сторону Твери. В обычном детском садике очередное игровое занятие – дети отрабатывают стереотипы, о которых им рассказали воспитатели. Мы с подругой узнаем об этом дома только несколько недель спустя, когда наша дочка, не выдержав расхождения полученной информации с действительностью, наконец-то спрашивает: "А правда….?" И эта "правда" такова, что девочка должна носить одежду только теплых цветов, а если она наденет кепку или коротко пострижется, то станет мальчиком. Надо ли говорить, что, если для занятий требуется принести игрушки из дома, то девочки должны приносить только кукол, а мальчики – только машинки? И это не в глухой таежной деревушке, а всего лишь в шестидесяти пяти километрах от Москвы.

Классика детсадовского жанра – "дочки-матери". Усваиваем простую общественную истину: семья состоит из мамы, папы и ребенка. Дома: дочка по очереди показывает пальчиком. "Мама, папа (до этого я была тетей) и дочка". Урок усвоен. Семья может быть только такой, и никак иначе. А мы официально не существуем.

Мама, папа, дочка… Своего папу она прекрасно помнит и хорошо к нему относится. А он, несмотря на то, что мы не запрещаем ему проводить время с дочкой, навещает ее всего три раза в год: на день рождения, на Новый год и на 8 марта, причем общение исчерпывается походом в Макдоналдс и катанием на машине. У него своя жизнь, и ребенок ему совершенно не нужен. Но при этом дочь не просит у матери вернуться к папе, не просит себе нового отца. Она все понимает, и ее маленькая семья ее полностью устраивает. А чтобы было как у всех, нужно просто произнести три волшебных слова. По одному на каждого.

Диалог на кухне.



Дочка (внезапно): Тетя Лена, а ты – муж?

Я (в легком шоке после паузы выдыхаю): Чей?

Дочка смущенно смотрит в пол. Я смущенно смотрю в чай. Улыбаемся обе.



Забавный эпизод. Таких много. Но некоторые таят в себе опасность, особенно, когда их наблюдают недоброжелательные посторонние. Дети из традиционных семей с готовностью воспринимают стереотипы как должное практическое руководство к жизни, потому что эта информация не расходится с той, которую они привыкли получать в своих семьях. Благодаря этому они в безопасности. Дети из наших семей вынуждены примыкать к большинству, чтобы не стать изгоями. Ведь общение со сверстниками для них важно не меньше дружной семьи. Чтобы не лишиться друзей, не быть чужаками, нашим детям приходится лгать, не доверять людям и скрывать семью, которую они любят. И речь идет уже не о том, как живется ребенку, а как ему выживается. Но разве в этом виноваты мы, любящие и переживающие родители, для которых, как и для любых родителей, их ребенок - самый лучший в мире? Или в этом виновато общество, пестующее стереотипы и ненависть к непохожести? Или каждый, кто ими руководствуется и слепо им доверяет и учит этому своих детей?



Яблоко от яблони?

Что обычно говорят взрослые, познакомившись ближе с родителями друга их ребенка и оценив их? И что они скажут, узнав, что у друга (подружки) их ребенка есть гомосексуальный родственник (бабушка, дядя, двоюродный брат матери)? Что у него два папы? Или две мамы? Почему-то в подобном случае люди склонны оправдывать алкоголизм (жизнь тяжелая, традиционно избавляемся от стресса), вопиющую неверность (люди освежают отношения или находятся в затянувшемся поиске), жестокое обращение с детьми (методы воспитания у каждого свои), скандалы и побои в семье (обычное явление в России). Склонны оправдывать все, что угодно. Но только не нашу гомосексуальность. И уже абсолютно не важно, что мы хорошие соседи, внимательные родители, что наши дети здоровы, адекватны, хорошо воспитаны и счастливы – одно слово "гей" или "лесбиянка" перевесит все наши достоинства. Мы гомосексуальны, и это приговор. Приговор нашим детям. Потому что взрослые скажут: "Не общайся с ним! Не играй с ним! Не водись с ним! Он плохой!" И кому тогда поверят их дети?

Солнечный круг, небо вокруг …

Такова действительность, в которой нас заставляют жить. И в которой мы жить не согласны. Разумеется, мы не можем в один миг изменить общество. Но мы можем предоставить ему ту информацию о наших семьях, которая необходима для переосмысления существующих ценностей и формирования нового, объективного мнения о нас. "Непохожие" не значит "неправильные" - общество не может постоянно переходить от страха к насилию. Особенно, если претендует на то, чтобы называться цивилизованным.

Однополые семьи справлялись и справляются с воспитанием детей ничуть не хуже традиционных. И я уверена, нам ничто не помешает оставаться хорошими родителями для наших детей.

Донор Сердца, специально для Queerumir.ru, октябрь 2006



Я лесбиянка, у меня двое детей – кому от этого плохо?

В связи с недавними событиями ("брак" Мишина и Мурзина) в СМИ прошло немало дискуссий об однополых браках и усыновлении детей гомосексуальными парами. Их тон варьировался от яростно гомофобного до относительно толерантного, но в одном сходились практически все: детей гомосексуалам отдавать нельзя. Дети – это наше все, извращенцев мы к ним не допустим. Да и вообще – зачем гомосексуалам дети?

Не являясь ни специалистом по гендерным вопросам, ни психологом, хочу, тем не менее, вставить свои пять копеек по одной единственной причине – я сама лесбиянка, и при этом у меня есть дети. Зачем они мне? Да, собственно, затем, зачем и любой женщине, желающей иметь детей. Нестандартная сексуальная ориентация нисколько не отменяет родительских инстинктов человека: мне, точно так же, как и большинству гетеросексуалов, хотелось продолжить себя как физически – увидев, что у моих детей мои глаза, так и ментально – услышав свои интонации в детских рассуждениях. Имела ли я на это право?

Если прислушаться к общественному мнению, то – нет. Лесбиянка не имеет права на материнство потому что:

- она не может дать своему потомству стандартную гетеросексуальную семью с классическим набором "папа-мама", и это усложнит детям гендерную самоидентификацию;

- она сама по себе не является абсолютно типичной женщиной, а значит, не сможет быть полноценной матерью;

- ее понятия об отношениях полов далеки от стандартных, и, стало быть, она не сможет привить детям правильное сексуальное поведение.

Соответствует ли это действительности? Неужели мать-лесбиянка может настолько покалечить детскую психику? Могут ли у подобной матери вырасти "нормальные", гетеросексуальные, адаптирующиеся среди выросших в обычных семьях сверстников дети?

Не буду преувеличивать свою уверенность в себе. Прежде чем окончательно решиться стать матерью, я немало размышляла на эту тему. Прежде всего, потому что никогда не простила бы себе появления на свет заведомо несчастного существа. И именно поэтому мне очень неприятно читать и выслушивать весь тот бред, который исходит от людей, представляющих проблему чисто умозрительно, тогда как у меня дома имеется два реальных аргумента в защиту матерей-лесбиянок – два моих сына.

Им 6 и 9 лет. Старший учится в школе, младший ходит в детский сад. Они нормально развиты, у них есть друзья, а у старшего – еще и девочка, которая ему нравится и которую он провожает из школы домой. (Надо сказать, они гораздо менее замкнуты, чем была в их возрасте я.) Что же, они действительно отличаются от среднестатических детей из гетеросексуальных семей. И мне бы хотелось несколько подробнее остановиться на этих отличиях. Хотя бы потому что некоторые мои знакомые мамы-гетеросексуалки почти завидуют мне.

Сказалось ли на моих мальчиках то, что у них нет отца? Поначалу я надеялась, что это проявится не в большей степени, чем отсутствие отца у детей разведенной женщины или матери-одиночки. Неполных семей в наше время едва ли не больше, чем "классически укомплектованных", да и среди последних отец зачастую почти не принимает участия в воспитании своего потомства. Впрочем, на всякий случай я обратилась в местный центр психического здоровья для детей и подростков, и мы регулярно посещали как психоневролога, так и психолога. И вот тут-то мои дети преподнесли мне первый сюрприз. Типичные признаки синдрома "безотцовщины", по мнению специалистов, у них практически отсутствуют. Поначалу это шокировало меня едва ли не больше, чем самих врачей, но вместе нам удалось докопаться до истины, даже не затрагивая моих сексуальных особенностей. По-видимому, зачастую в наличии этого синдрома во многом виновата сама мать, ощущающая себя неполноценной без мужчины рядом, незащищенной и невостребованной, подсознательно возлагающая на детей вину за сложность ее жизни и, так же подсознательно обвиняющая детей в том, что их наличие затрудняет ей поиск нового партнера. Значит, эта чисто гетеросексуальная проблема обошла меня стороной. В идеале отец детям нужен в первую очередь как своеобразный эталон мужчины, на которого они либо хотят быть похожими (мальчики), либо принимают его как пример своего будущего избранника (девочки), но каждый ли отец достоин выступать в роли такого идеала, и почему это должен быть обязательно отец? У моих детей есть замечательный дед, мой папа, который, на мой взгляд, с успехом выполняет эту функцию, а не будь его – я познакомила бы их с кем-нибудь из тех моих друзей мужского пола, которых сочла бы достойными подражания (а у меня как у лесбиянки друзья-мужчины проходят крайне тщательный отбор по человеческим качествам).

Как моих детей травмировал тот факт, что сама по себе я не слишком типичный образчик женщины? Да… никак. Начать с того, что страшные рассказы гомофобов о "волосатых мужеподобных бабах" остаются их собственным, и только ими любимым фольклором. Я достаточно необычна для того, чтоб задержать на мне взгляд, но недостаточно – для того, чтоб показывать пальцем. Я выгляжу вполне нормальной женщиной, употребляющей лишь необходимый минимум косметики и предпочитающей спортивно-классический стиль одежды, только и всего; что же до менталитета, то иные ярые феминистки просто сочтут меня ренегаткой – придержать себе дверь позволю, если уступят место - сяду, а сумку не позволю донести лишь из тех соображений, что зачастую современные мужчины тянут руку к женской сумке лишь по двум причинам – пытаясь познакомиться (что конкретно мне не нужно) или пытаясь украсть (без комментариев). Кстати, дети мне сумки носят охотно. Не потому что я слабое созданье, а потому что рады оказать мне помощь. И они умеют предложить это подчеркнуто уважительно (возможно, когда-нибудь им с легкостью удастся поладить с избранницей-феминисткой, что многим мужчинам практически не удается.) Да, в отличие от обычной женщины я считаю недозволительным бравировать своими слабостями (да и вообще по возможности стараюсь не иметь таковых), но, по-моему, это оптимальное поведение современного самостоятельного человека в современном жестком мире, и вряд ли может дезориентировать моих детей.

Я приучаю их к тому, что все люди разные, и что все они– прежде всего именно люди. А уже потом – мужчины и женщины. Да, для гетеросексуалов это нетипично, но я нахожу такой подход не только правильным, но и оптимальным поведением в мире, где неуместны прежние стереотипы. И, судя по тому, что мой старший сын первым в своем классе ухитрился наладить отношения с понравившейся ему девочкой, вместо того, чтоб, как его сверстники, обстреливать бедняжку шариками из жеваной бумаги, пытаясь привлечь ее внимание, я - на правильном пути. Он ей, кстати, в школьном гардеробе пальто подает – и плевать ему, что старшеклассники подобное делать стесняются.

Что же до последнего излюбленного аргумента гомофобов ("дети геев и лесбиянок сами вырастут геями и лесбиянками"), то все это выдумки. Это они, натуралы, находят допустимым перекраивать ориентацию своего ребенка по своему образу и подобию, нередко ценой его психического здоровья, иногда – ценой самой его жизни (мало ли суицидов среди подростков-гомосексуалов?), и никогда – успешно. Я бы не позволила себе такого. Да, мои дети явно гетеросексуальны, но это не плод моих усилий. Они выбирают то, что им суждено выбрать. Они ведут себя так, как для них естественно себя вести, и мои понятия "правильно - неправильно" скорее являются понятиями "хорошо - плохо", "полезно - вредно". Когда мои дети просят игрушку, я смотрю лишь на ее цену, а не на то, подойдет ли она мальчику. Они обычные мальчишки, и их комната завалена всевозможными инструментами и игрушечной техникой, но, когда старший попросил у меня деньги на пяльцы – я нисколько не задумалась над нетипичностью подобной просьбы. Ну, висит у меня теперь в комнате совершенно чумовая вышивка крестиком ("Герника" по сравнению с ней – просто классицизм), преподнесенная мне к 8 марта – кому от этого плохо? Глядишь, не придется ему жениться лишь для того, чтоб жена ему пуговицы пришивала, подождет более серьезного повода для брака. Да, грешна, стараюсь избегать сексистских формулировок типа "мальчики не плачут", заменяя их на "в твоем возрасте по такому поводу реветь стыдно". Но иногда я вынуждена говорить фразы, которые нравятся мне гораздо меньше, например, "не принято, чтобы мальчики боялись таких вещей" - и это уступка зашоренному миру, в котором им придется жить.

Как любая мать, я не перестаю анализировать свои действия и поведение детей, опасаюсь сделать что-то неправильно, что-то испортить, но больше всего я боюсь за них не из-за них, а из-за себя – и это уже не моя вина. Мне все время приходится быть начеку. Этой зимой мой старший сын перенес пневмонию, и необходимость ускоренно наверстывать школьную программу привела его к нервному переутомлению. Наш врач предложила нам путевку в санаторий - живописное курортное место, но уж очень далеко от дома, под областным центром. Ни разу до того я не расставалась с сыном так надолго без возможности его навещать, а ведь там ему надо было адаптироваться к совершенно чужому коллективу… Я выдержала всего две недели и все же поехала, успевая лишь на пару часов к нему – остальное время занимала дорога. Он прекрасно себя чувствовал. Ему нравился санаторий, его группа, даже врачи. Я не верила своим глазам – ведь это был его первый опыт самостоятельной жизни, а мне так сложно давалась в его возрасте перемена обстановки… Когда я уже уезжала, меня задержал главный психолог этого заведения, специалист из Петербурга. Внутри все сжалось в комок: "Началось".

- Ваш ребенок очень необычный…

- Вы считаете, что его надо лечить?

- Нет-нет, ни в коем случае, просто мы с ним много говорили, мне было важно увидеть его мать – он много о вас говорил… Он как-то удивительно мудро, не по возрасту рассуждает…

Он хвалил моего сына, я слушала, тихо раздуваясь от гордости, и при этом горько радовалась тому, что этикет позволяет мне не снимать шапку, а значит, врач не увидит мою остриженную под машинку голову и единственную серьгу в правом ухе. Вот не верю я, не верю в отсутствие стереотипов у гетеросексуальных врачей… А ведь я уеду – и какие расспросы ждут моего сына?

Только в этот момент я остро почувствовала, что в чужих глазах я – мать-лесбиянка.

До сих пор, когда дело касалось детей, я ощущала себя просто матерью… У нас нет проблем, их нам и нашим детям может создать только само гетеросексуальное общество – своим предвзятым отношением. Мы хотим жить своей жизнью. Может, просто дать нам эту возможность и не мешать ее реализовывать? И тогда наши дети - здоровые, веселые, счастливые - смогут опровергнуть страшные сказки про матерей-лесбиянок?



Однополые браки: польза для общества очевидна

Когда мы говорим о правах геев и лесбиянок, первое, что обычно приходит в голову, - это официальное признание однополых браков. Ни один вопрос не встречает такого сильного сопротивления и такой эмоциональной аргументации со стороны оппонентов. Именно на однополых браках сейчас концентрируют свои усилия гей/лесби активисты на западе. Впрочем, даже среди самих гомосексуалов нет полного согласия: радикальные либералы, например, считают, что, вместо того, чтобы бороться за расширение определения брака, правильнее было бы разрушить институт, традиционно являющийся гетеросексуальным. Но, так или иначе, брак по-прежнему в центре дискуссии. Это и неудивительно.

Если сексуальное влечение - основной (после выживания) биологический инстинкт, то наличие семьи - главная насущная социальная потребность человека, неотъемлемая часть его жизни. Любовь сочетает эти две основные потребности на уровне чувств и эмоций, а брак их формализует и упорядочивает. Поэтому дискуссия о браках затрагивает слишком многое в жизни людей, чтобы быть свободной от эмоций. Это вопрос политики, культуры, веры и моральных убеждений. Обсуждение браков касается всех сфер жизни человека.

Однополые браки - непростой вопрос для тех, кто сам не является гомосексуалом. Происходит столкновение двух глубоко укоренившихся моральных суждений. Во-первых, отношение к браку и семье, которые всегда поощрялись обществом и государством, имели больший социальный статус, чем холостая жизнь, и были исключительно позитивны с точки зрения морали. Во-вторых, отношение к гомосексуальности, которая считалась аморальной, подвергалась насмешкам и унижениям, преследовалась, или, в лучшем случае, стигматизировалась. Брак символизирует верность и ответственность; гомосексуальность же часто связывается с понятием свободной любви и потаканием низменным желаниям. Поэтому однополые браки для большинства людей - это сочетание противоположностей: морали и аморальности, верности и свободной любви. В этом одна из основных причин столь яростного сопротивления.

Те же стереотипы об аморальности гомосексуальности и склонности геев и лесбиянок к свободной любви лежат в основе аргумента, что брак и семья являются традицией, уходящей корнями в далекое прошлое, и распространение брака на гомосексуальные пары, будучи нарушением многовековой традиции, дискредитирует само понятие семьи, повлияет на общественное отношение к браку, и в конечном итоге приведет к уменьшению стабильности семей и общества. Брак действительно появился много столетий назад и является основным общественным институтом. Однако его «традиционность» вызывает серьезные сомнения. Очень мало норм современного брака имеют хоть сколько-нибудь длительную историю. Определение «традиционного» брака постоянно менялось. Например, в библейские времена иудеи имели по несколько жен и наложниц, а часть мусульманских стран разрешает многоженство и сейчас. «Священность» брака тоже спорна: например, христианская религиозная церемония, благословляющая брак, появилась гораздо позже возникновения самого христианства. Что касается государственного одобрения, в Европе многие столетия государства заключали браки только для высокородных; низкие сословия, не имевшие имущества, не имели права на законное закрепление своих отношений. Не стоит забывать, что часто брак являлся предметом торга и инструментом перераспределения имущества. Говоря о долговременности брака, вспомним, что еще недавно брак считался союзом на всю жизнь, ибо разводы долгое время были запрещены (кстати, в некоторых католических странах их разрешили совсем недавно). А сейчас в постиндустриальных государствах распадается каждый второй брак. В отдельных же странах на развод может подать только муж, но не жена. Меньше, чем полвека назад межрасовые браки в США были запрещены, хотя сейчас это кажется дикостью. Зато всего 30 лет назад абсурдом показался бы закон, позволяющий женщине подать в суд на мужа за изнасилование. Брак долгое время закреплял доминирование мужчины над женщиной, а в некоторых арабских странах женщина - до сих пор определенный вид имущества. Все это - традиции, существовавшие не одно десятилетие. К которой из них апеллируют противники однополых браков? Реальность заключается в том, что в каждую эпоху брак институционализировал сексуальные и семейные отношения в соответствии с данной общественной структурой, экономикой, и культурой.

Брак как институт претерпел столько изменений за историю своего существования, что соглашаться с ними и при этом настаивать на «традициях», как только речь заходит о геях и лесбиянках, нелогично и несправедливо. Что мешает, кроме стереотипов, изменить его еще раз, включив в определение гомосексуальные пары, особенно если общество готово дать им все те же самые права и привилегии? Может быть, тот факт, что вопрос об однополых браках серьезно обсуждается во всех развитых странах, как раз и показывает, что существующий институт брака уже отстает от потребностей общества?

Чтобы ответить на вопрос, для чего нужны однополые браки, нужно в первую очередь понять, для чего нужны браки вообще и что такое современный брак.

Институт брака не случайно существует с незапамятных времен, и не случайно властные структуры, такие, как церковь и государство, всегда пытались его контролировать. Брак, несомненно, имеет позитивное и стабилизационное значение для общества, что бы там ни говорили радикальные либералы. Люди недостаточно сильны, тверды и цивилизованны, чтобы общество могло эффективно функционировать без подобных институтов. Вероятность исчезновения этого института ничтожно мала.

Конечно, одна из главных задач брака - воспитание детей, или, в более широком смысле, воспитание и обучение подрастающего поколения и обеспечение преемственности. Но это далеко не единственная причина существования брака. Брак упорядочивает сексуальные отношения, но, что еще более важно, вступая в брак, человек обретает ближайшего родственника, спутника большей части жизни. Общество заинтересовано в этом не только потому, что наличие спутника жизни стабилизирует человека, но еще и потому, что именно супруг оказывает эмоциональную и финансовую поддержку в случае болезни или жизненных проблем. Общество снимает с себя большую часть заботы о каждом человеке, и перекладывает ее на семью. И в данном случае официальный брак важен именно для общества, потому что он не позволяет людям с легкостью уйти от подобных обязательств. Брак - это не контракт между двумя людьми, брак - это контракт между супружеской парой и обществом.

Именно брак делает пару легальной и признает самого близкого человека таковым в глазах закона, закрепляет одно из первых прав семьи - право на совместную жизнь. Семейное законодательство может сильно отличаться в разных странах, но суть его одна - защита детей, поощрение семьи и долговременности брака, ограничение причин, ведущих к распаду семьи, создание препятствий для разводов. Признание гетеросексуальных браков во всем мире, например, облегчает переезд пары из страны в страну. Не все нюансы могут быть прописаны в законодательстве, но принцип сохраняется: желание семейной пары быть вместе, принимать совместные решения, нести ответственность друг за друга уважается и поощряется законом.

Когда геи и лесбиянки настаивают на своем праве на брак, все, чего они пытаются добиться - это просто признание обществом их права быть вместе. Зачем нужно общественное признание? Проблема в том, что официальные браки монополизируют право на семью. (Во многих западных странах незарегистрированные пары уже получили часть прав вследствие борьбы гей/лесби активистов). Гомосексуальная пара - это в глазах закона два посторонних друг другу человека. На практике это означает множество проблем. Это отсутствие защиты партнера, права наследования в случае его смерти, права на совместное имущество, медицинской страховки для партнера, права посещения больницы в качестве близкого родственника. Несемейного человека гораздо легче переведут на работу в другой город, или даже в другую страну, и будут чаще отправлять в командировки. Именно геи и лесбиянки часто ставятся перед выбором между любимой работой и любимым человеком, а любовь, возникшая между людьми с разным гражданством, сталкивается с почти непреодолимыми препятствиями. Серьезнейшая проблема - совместные дети, ибо партнер, по существу - второй родитель, таковым не считается - со всеми вытекающими последствиями, а в случае смерти, например, родной матери опеку получат скорее родственники, а не посторонний человек, даже если он и растил этого ребенка. Развод - тоже одно из преимуществ брака, ибо упорядочивает и разрешает имущественные и родительские претензии бывших супругов, которые уже не в состоянии договариваться друг с другом, и позволяет избежать ситуации, когда один из супругов остается без средств к существованию, только потому что все имущество было записано на другого.

Казалось бы, многих вышеупомянутых проблем можно избежать с помощью контрактов, договоров, завещаний и долевой регистрации имущества; но всего не предусмотришь, кроме того, те же, например, законы о наследовании предусматривают значительно более простую и более дешевую процедуру для супругов, поэтому и нужен институт, который в общем направлен на уменьшение факторов, разрушающих пару в той или иной жизненной ситуации. Общество, отказывая гомосексуалам в браке, не только не одобряет их отношения, но и способствует разрушению их долговременных союзов, не принимая при этом на себя никаких дополнительных обязательств, что фактически означает гораздо большую незащищенность и уязвимость в современной жизни. Отговорка, что геи и лесбиянки могут беспрепятственно заключать обычный брак с лицом другого пола, несерьезна. Ведь брак, в том виде в котором он необходим, - это не просто союз между двумя абстракными людьми, он не может существовать без эмоциональной привязанности, интимности и сексуальных отношений.

Еще одна причина добиваться гомосексуальных браков - это социальный статус семьи и возможный его эффект на отношение общества к гомосексуалам. В цивилизованных странах люди уже готовы к внешней толерантности и политкорректному поведению. Но к полному принятию геев и лесбиянок, к признанию гомосексуальных отношений равными гетеросексуальным, к спокойному отношению к сексуальной ориентации своих детей большинство людей пока не готово. Распространение института брака на однополые пары будет означать и законное, и социальное принятие гомосексуалов, официальное одобрение их отношений. Именно этого боятся и не хотят оппоненты однополых браков, и, наоборот, на это надеются и рассчитывают гей-активисты.

В целом, появление гомосексуальных браков, как и любое другое социальное изменение, будет иметь ряд последствий, все из которых кажутся для общества скорее прогрессивными и положительными, чем отрицательными. Расширение брака на однополые пары, например, должно постепенно изменить отношение к традиционным гендерным ролям, которые уже не соответствуют жизненным реалиям. Такие вопросы, как развод и опека детей, будут решаться скорее исходя из равенства супругов, чем из общепринятых стереотипов о ролях мужа и жены. Демократические государства смогут, наконец, избавиться от официально закрепленной дискриминации меньшинства, которая основана исключительно на стереотипах. И, наконец, все большее распространение толерантности окажет на общество исключительно позитивное влияние.